Они ехали домой в Сен-Седезу по разбитой дороге, по грязным переулкам, заваленным разным мусором. Боясь напугать лошадей в прицепе, Лео придерживался размеренного небыстрого темпа езды. Его нога едва касалась педали газа. Матео спал на соседнем сиденье. Каждый раз, когда их подбрасывало на выбоинах, он вздрагивал и просыпался. Дьябло вел себя тихо и спокойно, в отличие от Гармонии, которую нелегко оказалось завести в фургон. Возможно, старик сильно преувеличивал насчет бешеного норова этого жеребца. Тогда Лео совершил очень выгодную сделку.
Когда они вернулись, отец был во дворе. Лео спрыгнул на землю и позвал его:
– Пап, иди, взгляни, что у нас тут.
Матео проснулся, выскочил из кабины и устремился к ним.
– Папочка, – тараторил он, взволнованно дергая отца за руку, – мы купили двух лошадок. Одна розовая, а вторая – большая и черная. Дядя сказал, что она злая, но это не так. Сам он злой. Связал коня и не давал ему воды, и…
– Эй, помедленнее. – Фелипе потрепал младшего сына по голове и обратился к старшему за разъяснениями. – О чем это он?
Лео открыл фургон.
– Я не мог его там оставить, пап.
Увидев Дьябло, Фелипе нахмурился.
– Он стреножен?
– Да, – ответил Лео. – Я решил не развязывать его до конца пути, на всякий случай. Отведешь кобылу? – он передал отцу поводья.
Фелипе кивнул в знак одобрения.
– А вот это отличный экземпляр.
Гармония позволила провести себя в стойло. Ее уши все время подрагивали, улавливая звуки нового дома. Оказавшись без поводьев, она махнула хвостом, прошлась легким галопом и, оглядевшись, поприветствовала других лошадей мелодичным ржанием.
Сжимая метелку из перьев в руках, из дома вышла раскрасневшаяся Марисса:
– Наконец-то вы дома! Где тут мой маленький мальчик?
– Я здесь, мам.
Мальчишка бросился к матери, а она подхватила его и прижала к груди. Ребенок болтал ногами в воздухе.
– Ну, мама, мне нечем дышать.
Она спустила сынишку на землю и с открытым ртом уставилась на жеребца, которого Лео вывел из фургона. Неуклюжая, спотыкающаяся походка животного выглядела крайне неестественной.
– А это еще что? – наконец вымолвила она.
– Мамочка, это наша новая лошадка. Лео спас ее от жестокого хозяина, – объяснил Матео, указывая на раны Дьябло. – Посмотри на его бедную ножку, это все тот старик виноват.
Марисса отступила на шаг.
– Он мне не нравится. Такие злые глаза.
– Нет, мамочка, не говори так. Его никто не хотел покупать.
– И это неудивительно.
Фелипе обнял жену за плечи.
– Лео знает, что делает, милая. Я научил его всему. Ты слишком много переживаешь по пустякам.
Она махнула перьями по его лицу:
– Такая уж у меня работа – переживать.
И, обернувшись к Матео, добавила:
– Марш на кухню – мыться перед ужином.
– Нуууу, мааааам. Я хочу остаться помогать Лео. Иначе как я научусь?
– У тебя еще куча времени впереди. А прямо сейчас нужно учиться быть хорошим мальчиком и слушать, что мама тебе говорит. Давай, давай.
– Иди с мамой, малыш. Я лучше сам присмотрю за Дьябло, пока он не привыкнет к новой обстановке.
– Дьябло? Это еще что такое? – закричала Марисса. – Ты привел в мой двор лошадь, названную в честь дьявола? Святая Мария, защити нас.
Она перекрестилась, воздев глаза к небу, и схватила за запястье недовольно ворчащего Матео. Всю дорогу до кухни она вздыхала и неодобрительно покачивала головой.
Сумерки уже сгустились, когда Лео отправился проведать Дьябло. От ночного холода покалывало лицо, так что парень натянул шапку пониже и обмотался шарфом до самого носа. Привязанный к столбу жеребец жадно жевал сено. Лео погладил его по бархатной морде и мягко потянул за уши. Обвел пальцем белую звезду между глаз и провел рукой по теплому боку. Шкура Дьябло сияла, как полированное черное дерево. Конь казался спокойным, даже послушным. И его новый хозяин молча про себя заключил, что имел талант с первого взгляда разглядеть стоящую лошадь.
– Добрый вечер, Леонардо.
Он поднял глаза и, увидев Габриэлу, завернувшуюся в шерстяную шаль, инстинктивно пригладил волосы.
– Габриэла, что ты здесь делаешь?
– Ты, как всегда, очень мил, – улыбнулась она, указывая на тяжелую корзину, которую несла на предплечье. – Твоя мама пригласила на ужин. Я вот десерт принесла, – она откинула салфетку. – Последние гранаты в этом сезоне.
Похоже, мать решила взять все в свои руки.
– Мне нужно сначала о нем позаботиться, – он кивнул на жеребца. – Видишь его ногу? Связали слишком сильно, и веревка поранила кожу. Я сделаю медовый компресс, так быстрее заживет.
– Бедняжка. Я могу чем-то помочь?
– Если хочешь, попробуй поговорить с ним, чтобы успокоить.
Смех Габриэлы напоминал звяканье тонкого фарфора.
– Поговорить с лошадью? Какой же ты забавный, Лео.
Парень направил ее руку к носу лошади:
– Тогда просто погладь его.
Девушка захихикала, когда усы животного коснулись ее ладони.
– Как же его зовут?
– Дьябло.
Она отдернула руку, будто обожглась, и сделала шаг назад.
– Ну, нет, Лео, дай ему другое имя.
– И ты туда же. Менять имя жеребцу – плохая примета.
Парень включил шланг и облил прохладной водой ногу коня.
– Не бывает плохих лошадей, понимаешь? Бывают только плохие хозяева. И ему достался один из таких. Но теперь все позади, он дома.
Парень выключил воду и уткнулся лицом в шею Дьябло.
– Ты – хороший конь, слышишь? И никто тебя больше не обидит.
После ужина Габриэла и Лео отправились в его комнату, расположенную над амбаром. Пару лет назад Фелипе со старшим сыном оборудовали там уютное, хоть и простое жилище. С тех пор парень мог пользоваться некоторым уединением. Пол был дощатый, по углам висела паутина, зато это только его пространство, которое не приходилось ни с кем делить. Ну, кроме мышей, конечно.
Габриэла присела на кровать и покачалась немного вверх-вниз, проверяя пружины:
– Тут очень мило, Лео, так уютно. Скажешь, что не приводил сюда разных девушек?
Озорной блеск в ее глазах смутил парня, и он решил проигнорировать вопрос.
– Мне нравится быть поближе к лошадям.
Он включил лампу, стоящую на столе, и при свете заметил, что Габриэла улыбается. Это была не обычная улыбка, а намек на что-то большее.
– Лео, я все думаю о том, что Матео утром сказал.
Парень притворился, что не помнит, о чем речь.
– Что же он сказал?
Она кокетливо ущипнула его за руку.
– Ты прекрасно знаешь, что. Что пора предложить мне встречаться.
– Ах, это… Не обращай внимания. Он всего лишь маленький ребенок, который не понимает, что болтает.
– Ты когда-нибудь думал об этом? В смысле, о свиданиях со мной.
Он сел на кровать рядом с ней и молча снял ботинки. Вряд ли когда-нибудь ему представится лучший шанс.
Лео потянулся к ее щеке, но остановился, так и не прикоснувшись. Слишком рано для такого смелого шага.
– Я только об этом и думаю, Габриэла.
– Тогда что тебя останавливает?
– Я думаю… как же объяснить тебе… Думаю, ты заслуживаешь большего, чем я могу тебе дать. Тебе нужен кто-то другой, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь. Чтобы тебе не приходилось вставать среди ночи и печь хлеб. Чтобы у тебя был шанс уехать отсюда и начать новую жизнь где-нибудь в городе. И посмотреть мир. И сделать все то, о чем, сидя здесь, мы можем только мечтать.
– Но мне все это не нужно, Лео. Ведь я люблю нашу пекарню. Моя семья вот уже шесть поколений снабжает хлебом всю округу. И я люблю тебя, – девушка потянулась к его лицу, и ей хватило смелости прикоснуться к его щеке.
– Ты еще слишком молода, Габриэла, и не понимаешь, от чего отказываешься.
Он отстранил ее ладонь от лица, но не выпустил из своей. Их пальцы переплелись.
– А я старше тебя и… хммм… опытнее.
– Меня не волнует, что я не первая, кто ляжет с тобой в эту постель. Но я хочу быть последней.
Девушка откинула темную челку с его лица и наклонилась так близко, что Лео чувствовал ее горячее дыхание со сладкой примесью граната. Одной рукой она начала расстегивать его рубашку. Но он нежно перехватил ее запястье.
– Спешить некуда, Габриэла.
– Но, Лео, я люблю тебя, сколько себя помню. Мы вместе выросли. У нас общие детские воспоминания, глупые секреты. Ты помогал мне донести сумку из школы, помнишь? На моих глазах ты стал мужчиной… красивым мужчиной, страстным и заботливым. В котором столько нерастраченной любви. Я замечаю, как ты относишься к Матео. И к лошадям. Это чудесно, – она схватилась за деревянную балку. – Пора остепениться, Лео. Время бесшабашного веселья прошло. Ты можешь искать еще двадцать пять лет, но тебе не найти женщину, которая будет любить тебя сильнее, чем та, что сейчас сидит рядом.
– Пора остепениться? Значит, ты поговорила с моей мамой.
Почему все женщины вокруг считают, что им лучше известно, как ему жить? Может, и правда пора перестать взбрыкивать и признать, что эта деревня будет его домом на всю оставшуюся жизнь. Иногда ему так хотелось узнать, что еще этот мир может предложить, но в глубине души Лео осознавал, что вряд ли когда-либо покинет это место. Однажды он был в Мадриде и едва не задохнулся от жары и давки. Казалось, на всех людей воздуха просто не хватит. Провести там выходные было очень интересно, но он едва дождался встречи с родной деревушкой, ее золотыми полями и уютными запахами. Если бы только можно было запереть в бутылке запах сена, навоза и лошадиного пота. Ведь ни одно животное в мире не пахнет так прекрасно, как лошадь.
У него было немало девушек. Говоря откровенно, их было очень много. В курортный сезон он менял их каждую неделю. Гостьи с радостью поддавались коварному очарованию диковатого наездника, чьи опытные руки могли успокоить даже самую нервную кобылку. Но он никогда прежде не влюблялся. До этого момента.
– Лео?
Он взял лицо Габриэлы в ладони и позволил одной из них соскользнуть на ее шею, чтобы притянуть девушку ближе. Коснувшись ее нежных губ, он вновь ощутил теплое дыхание и понял, что больше ему нечего желать. Она прижалась к нему всем телом, и его руки оказались под ее платьем. Но внезапно Лео остановился.
– Подожди, Габриэла. В этот раз я хочу сделать все, как положено. Не будем торопиться. Позволь мне относиться к тебе со всем уважением, которого ты заслуживаешь, – он прочистил горло. – Габриэла Круз, окажете ли вы мне честь поужинать со мной завтра вечером?
Она встала и оправила свое платье. Девушка выросла в пекарне, и богатая углеводами диета сказалась на ее фигуре, придав ей умопомрачительные изгибы.
– Леонардо Перес, я с радостью приму ваше щедрое предложение.
– В таком случае, я…
Он остановился, услышав ржание. Но не то, тихое и забавное, которым лошади приветствуют друг друга. Это был скорее злобный горловой рык, вслед за которым хлопнула дверь конюшни.
Лео мгновенно вскочил на ноги и натянул сапоги.
Дьябло.
Парень сбежал вниз по лестнице и бросился во двор. Несмотря на темноту, он отчетливо видел черного жеребца с безумными глазами, который застыл в напряженной позе. Грудь его вздымалась, ноздри раздувались, а с морды капала пена.
– Тише, тише, мальчик. Все хорошо. Кто тебя напугал? – Лео приблизился и протянул коню ладонь, чтобы тот мог понюхать ее.
Он услышал испуганный вздох Габриэлы за спиной, но не решился обернуться. Никаких резких движений и громких звуков, когда приближаешься к напуганной лошади. Только тихие, успокаивающие слова. Ему почти уже удалось схватить поводья, когда Дьябло встал на дыбы, и его подковы сверкнули перед глазами Лео. Он отскочил назад, но недостаточно быстро. Конь сшиб его с ног. Габриэла закричала. Парень сильно ударился спиной, так что из него вышибло весь дух. Кое-как он перекатился на спину и поднялся на колени.
– Куда… куда он делся? – спросил Лео, задыхаясь, словно воздух поступал в легкие через тонкую соломинку.
Габриэла уже была рядом.
– Он пробежал по двору и перепрыгнул через ограду, – ответила она. – Господи, ты в порядке?
Она потерла ладонью его спину. Тут из дома выскочили родители и бросились во двор.
– Ты в порядке, сынок? – закричала Марисса.
– Да, мам… Просто… Просто дыхание сбилось немного.
Женщина подбежала к нему и упала на колени.
– Я знала, что этот конь принесет нам одни беды, но ты ведь никогда меня не слушаешь.
– Мам, только не сейчас.
Он протянул руку отцу:
– Поможешь подняться, пап?
Фелипе помог сыну встать на ноги.
– Не бойся, он далеко не уйдет. Просто наслаждается свободой. Видимо, ему еще не приходилось погулять на воле. Вот и все.
– М-м-м-м, – пробормотала Марисса. – Хотела бы я сомкнуть руки на его шее и дать себе волю.
Лео улыбнулся. Он знал, что мать и на пушечный выстрел не подойдет к этому зверю.
– Иди на кухню и приведи себя в порядок. Пойду, проверю Матео. Ума не приложу, как он может спать под такой шум.
– Да, мам.
Парень отряхнул рубашку и потянулся, сведя лопатки, чтобы избавиться от чувства оцепенения. Теперь потребуются новые поводья, фонарик и ведро корма. Он ведь ни за что не бросит Дьябло на произвол судьбы. В глазах лошади Лео, совершенно точно, видел испуг, а не злобу.
Габриэла приблизилась к нему сзади.
– Я иду домой, – сказала она, встав на носочки и поцеловав его в щеку. – Надеюсь, ты найдешь своего скакуна.
– Габриэла, я…
Его прервал оглушительный вопль матери, разнесшийся по всему двору. Подобрав юбки, она стояла в дверном проеме. Мягкое мерцание огня в камине подсвечивало ее силуэт.
– Матео пропал, – прокричала она. – Мой малыш пропал.